Рвется рябина на ярко-синем
Древнерусской щемящей тоской…

Ветер начинает хлестать по нервам. Выбивает летний апатичный жар. Гонит куда-то. Щемит. Словно, нужно что-то и непременно сейчас. Но еще должно быть ветра. До снежного безмолвия. До бесконечно-зимнего сна.

А пока коньяк, рябина, золотые плоские лучи по утрам. Бунин и плед. Бунин приходит вместе с осенью. Смакуется понемногу. От языка его дрожь по всему телу. Словно каждое слово в его руках обрело плоть. И ты каждое не прочитываешь, а ощупываешь, примеряешься, находишь внутри себя место ему и оставляешь в себе, пока осень.

В доме с каждым днем все больше корицы. Теплые специи возвращаются вслед за Буниным. И уже хочется неторопливо-осенних обедов с неизменно-тыквенным супом, приправленным имбирем, куркумой и мускатом.

Древнерусской тоской щемит. По прошедшему? По будущему? Настоящее выметается ветром. Стоишь посреди него и прозрачнеешь вслед за воздухом. Матово-бескрайнее заволжье. Опадающие дубы. Непоредевшая листва. И неторопливо-бунинское объемное…