Колена моя изнемогоста от поста… День вторый

Утро заливает храм с десятком молящихся. Слова каплями падают с клироса. И кажется, что словесность бесконечна. У каждого чтеца свой ритм. Вот слова не торопясь и очень четко рубятся сверху. Каждое объемно и веско.

Новый виток, и они сменяются мягким и поглаживающим, словно материнская любовь обнимает каждое слово, прежде чем выпустить его в пространство храма.

Смена чтецов и вот уже бисером скорых слов листаются псалмы. Как легкое прикосновение к их поверхности.

Хор, состоящий из регента, сопрано, издалека напоминающее о пении ангелов, так надмирно летят ноты.

Малое стадо молится четыре часа. «Святый Боже, Святый Крепкий…» — начинается опять наверху. Как тягуче сегодня время. Как близка вечность. Как откладывается и без призыва попечение, погружаясь в слова. Соединяясь с текстами…

Первая неделя вводит в контекст смыслов. Все остальное пространство подчиняется ритму поста, который исчезнет через день-другой, став привычным ритмом, под который перестроишься, который подстроишь под себя и вальяжно пройдешь. А первые дни — это меч. Ты не можешь быть и там, и там. Ты выбираешь. Твое решение — быть в контексте трезвости или буйства любимого времени года. Которое в который раз совпадает и ты ломаешься веткой, привыкшей все выдерживать. Ты растворяешься в контексте. Ты исчезаешь. Есть слова. Есть ритм. Есть пространство молитвы. Есть путь. А ты становишься точкой, вошедшей… Жаждущей стать линией.