А мир уже не торопится
Его мелодия вьется
Его мелодии хочется
Коснуться отчего дома
А мир уже переписанный
Необязательно набело
Его мелодия искрення
Его мелодия катится
А мир уже растормошенный
Писание трепетно выспренно
Его мелодия с отчеством
И навсегда безфамильная

В глазах растрепанное вечное
О, не ищи меня беспомощно
Я все равно уйду сиренево
По переулкам с незабудками
С букетом полевых и призрачных
С зонтом в руках и нерешительно
С огнем растрепанного вечного
По переулкам из небывшего
А утром свежее прозрение
Горячий кофе свежесваренный
Я обниму и буду прежнею
С глазами вечности венчальной

Знаешь, так обычно бывает в бразильских мыльных операх. Когда уже с первой серии ты знаешь, что Хосе Игнасио должен быть с Хосе Иглесиасом, а они до сих пор спят со своими Мариями-Антуанеттами. И тебе хочется прыгнуть в экран и уже воссоединить исстрадавшихся влюбленных, а впереди еще 100500 серий.

Но на этот раз было по-настоящему.
Паола готовила безошибочый сценарий. Песня эроса разливалась по большому дому. А я знала наизусть этот финал.

Забежать в соседнюю комнату. Предупредить его. Вытереть слезы. Предупредить второго…

Что изменится?

Три взрослых сильных и прекрасных. А может самой убить всех троих? Сердце пропустило удар. Нет. Должны жить. Как?

Есть чувства сильнее жизни. Или нет?

Секунды были невыносимы. Лошади оседланы. Уже в коридоре слышен женский щебет. Последние объятия одного. Последние объятия другого.

Выскочит сердце.

Сослагательных наклонений нет.

Забираю ружье.
Кладу обратно.
Буду пить чашу приобщенности к ним еще раз. Кусать губы. Беззвучно плакать.

У меня нет решений для их любви

Раскачай меня
Умножь негодование виселиц
Выплюнь морем на берег
Беги
Я вырву из рук канаты
Порву цепи в клочья
Повешу тебя на том дубе
И не приду смотреть
Беги
Я разобью площадь фонтанов
Растопчу мозаику его древних стен
Разметаю мысли на дне стакана
Беги

Маленький комочек света
Обретает нынче крылья
Его имя пишут в книгу
Именуемую жизнью
Маленький комочек счастья
Улыбается беззубо
Сын Царя, он коронован
И теперь спешит к Голгофе
Маленький комочек света
Сын Царя и смелый воин
Улыбается беззубо
Крест в руках, в ногах — дорога

Я просто тобой больна
Бисер моих волос стал стеклом
Рассыпался
Душу вынес
Мне бы прижаться к тебе
Не изрезав осколками
Не поранив собой
Знаешь
Я бы с тобой пошла босиком
По углям костра
Петь шаманские танцы
И рисовать полосы на щеках
Гладить твои морщины
Любоваться своими
Любить до утра
Знаешь
Бисер волос остынет
Осколки деревьями прорастут
Я буду твоей, пока ветер не переменит
Направление наших душ

А она каждый раз, словно, писала роман.

Пальцы нежно и задумчиво скользили по его телу. Иногда замирали в размышлениях.

Он привык, что секс — стремительная игра двух огней. Набежать друг на друга. Соединиться на мгновение и мчаться дальше.

А она… словно, ступала по облакам. Проверяла, все ли хорошо в ее иных вселенных. Ее прикосновения были почти бесплотны. Бестелесны. Пока внезапно она не спускалась вместе с облаками. Облака окутывали страстью. Его каменное тело дрожало осиновым листом.

А она… Становилась плотнее с каждым движением. Обретала тело. И это тело было и омутом, в который хотелось погрузиться до конца. И огнем, игривым и дразнящим. И ласковым ветром…

Она, словно, писала роман. Каждым движением рождая новую строчку. Бесконечье строчек. Ее мир состоял только из слов. Ее прикосновения — были только для него. Потому что он не верил словам. Потому что в его мире слов не существовало.

И она говорила пальцами.

Пальцы выстукивали на его теле ненаписанные письма. Пальцы признавались в любви. Пальцы рассказывали между строк. Она становилась немой для него. Училась в тишину вкладывать смысл.

Она писала роман без слов.

Русская женщина красится как в последний раз.

И душится как перед смертельной битвой. Дабы самим обликом и ароматом сразить противника наповал.

А заодно союзников.

И всех, кто оказался в радиусе 50 метров от.

У меня есть девочка и мальчик.

Девочка совсем моя, но временно. Мальчик совсем не мой, но рядом.
Девочку можно обнять, если поймаешь. Мальчика нужно обнять, если дождешься.
Девочка вырывается и бежит к игрушкам. Мальчик вырывается и бежит к другой девочке.

У меня есть девочка и мальчик.

Если бы они были совсем мои, увезла бы их в страну водопадов.
Девочка бы бегала рядом и любовалась. Мальчику я бы положила голову на колени и больше бы никуда не спешила.

Наша невесомость
Наша нереальность
Помнишь, мне казалось,
Все это случайно
Странные объятья —
Просто март и кошка
Наша нереальность
Осень за окошком
Мне к тебе прижаться
Стать на миг твоею
Наша нереальность
С каждым днем сильнее
Наша невесомость
Обнаженность взглядов
Наша — слышишь, чудо —
Что-то в мире «наше»)))