Давай подождем Куда-то.
Сколько можно спешить назад. По переулкам, приводящим в тупики. По горным рекам, не впадающим в моря.

Мишка, возьми свой шарик.
Научи меня возвращаться вперед.
Научи ждать приятностей из ничего.
Научи вставать на паузу, пока вокруг морок и тьма.

Плюшевый Мишка из чужих снов, возьми шарик.
Возьми с собой меня.
Давай улетим в Галилею.
В ней было светло.
В ней было спокойно.
В ней было по-настоящему.

Давай улетим Куда-то.
Давай подождем

Ты сильная!
Сильная.
Ты матерая!
Матерая.
Ты даже не знаешь, что такое сдаваться!
Знаю.

Пойду похороню себя за плинтусом.
Может, не сегодня.
Может, вчера.

Вчера вообще было прекрасно.

Свет сквозь лужи. Время сквозь вечность. Гусеницы становились бабочками… А не это вот все.

Пойду посплю. За плинтусом.

Ты сильная!
Я женщина.
Я хочу обвивать любимого, когда он возвращается из звездных странствий. Я устала ходить по звездам в ожидании прощения философа.
Устала спиной удерживать ветер мироздания.

Ты справишься.
Я справлялась. Десять тысяч лун назад.
Я несла тебя на своих руках и пела колыбельные, сотканные лунной дорожкой. Я укрывала тебя серебряными брызгами звезд. Я верила, что дыры мироздания уврачуются светом любви.

Ты сильная.
Я даже не знаю…

Весь мир — театр и люди в нем вешалки.

Ммм…

Весь мир — люди и театр в нем с вешалкой.

Ммм…

Весь мир театр и люди в нем маски. Надеты на маски, надеты на маски. На маски…

Колесо сансары стремится к нулю. Течение жизни — к бесконечности. Люди — к печенькам…

С каждым днем ты все больше боишься голых лиц. Все с большим ужасом вглядываешься в безмасочность — вдруг под снятой маской не окажется лица? И хватаешь себя за нос, проверяя, жив ли еще. И не чувствуешь рук.

Весь мир убежал, остались вешалки